Визит в Улытау.

«Заметный подъем в строительстве начала XIV века связан с тем, что монгольские ханы начали усваивать городскую жизнь и культуру. Приняв религию ислама, монголы строят себе дворцы, усыпальницы, поощряют строительство культовых зданий.
Во-вторых, Алаша хан мог быть воздвигнут скорее в мирное время, чем в первые годы нашествия монголов. Таким образом, мы считаем, что благоприятным временем для возведения этого сооружения является период после нашествия монголов, примерно вторая половина XIII века, т. к. к этому времени область окрепла политически, представители феодальной верхушки приняли ислам».

Б. Н. Засыпкин.

Достопримечательности памятников Улытау.

Одним из замечательных памятников Центрального Казахстана является мавзолей, известный под названием Алаша-хан. Он расположен в 4 - 5 километрах от центральной зимовки колхоза имени Сталина Улу-Тауского района Карагандинской области, на правой стороне долины реки Кара-Кенгир.
Очевидно, что название мавзолея Алаша-хан не является собственным именем, принадлежащим какому-либо историческому лицу. Ремонтно-восстановительными работами руководил автор этого труда. При ремонте употреблялся кирпич старого образца темных тонов с тем, чтобы восстановленные места резко не разнились от старой кладки по цвету.
Однако полностью этого добиться не удалось, особенно разнится северная стена. О его возникновении существуют различные легенды среди местного населения. По одной версии, Алаша хан являлся сыном Джучи хана (внуком Чингиз-хана), по другой же - даже самим Чингиз ханом.
Из истории известно, что у Джучи-хана сыновей под именем Алаша (или Алача) не было, а сам Чингиз хан умер в 1227 году не здесь, а далеко за пределами Казахстана, - в Монголии, на своей родине, поэтому приписывать ему этот мавзолей нет никакого основания.
Район расположения мавзолея представляет собой местность, сильно пересеченную увалами и долинами, среди которых долина реки Кара-Кенгир - самая большая и обширная. Эти места издревле являлись прекрасными пастбищами для скота; богачи владели здесь лучшими угодьями.
В этом районе сейчас сосредоточено большое количество колхозов. На среднем течении реки Кара-Кенгир, в 110 километрах от города Новый Джезказган, находится мавзолей Алаша хан. Мавзолей стоит среди обширного бейта (кладбища), расположенного на увале между двумя котловинами; он виден со всех сторон на значительном расстоянии.
Кладбище, равное примерно 150 x 300 метрам, расположено в направлении с востока на запад. Здесь в разное время было возведено из камня, сырца, самана и частично из жженого кирпича большое количество различных надмогильных сооружений в виде мавзолеев, саганы и холмиков, образующих своеобразный некрополь.
Среди них особенно выделяется своей тёмно-красной громадой мавзолей Алаша хан. Он ориентирован главным фасадом на запад-юго-запад - на Мекку. Как нам известно, Мекка являлась особо чтимым мусульманским религиозным центром; ориентировка на нее вызвана требованиями ислама.
Среди небольших, хаотически группирующихся надгробных сооружений Алаша хан кажется цельным, строгим и величественным монументом. Такому впечатлению способствует и его расположение на самой высокой точке территории кладбища - на площадке, свободной от захоронений.
Для того, чтобы создать такой монументальный памятник, зодчие должны были обладать незаурядными познаниями и мастерством в области архитектурно-строительного искусства, уметь критически осваивать наследие архитектуры.
Удачное применение хороших пропорций и архитектурных форм является большим достижением народных мастеров. Среди других мавзолеев Алаша хан выделяется силой своего эмоционального воздействия на зрителя, что достигается не только изысканностью декоративного убранства, но также простотой и монументальностью примененных архитектурных форм.
Его объемы решены хорошими техническими приемами в четких, геометрически правильных формах, без измельчения основных масс.
Архитектурные детали масштабны, соответствуют объему сооружения. По объемно-композиционному решению мавзолей относится к типу однокамерных портально-купольных сооружений. Основой его служит куб, завершенный сферическим куполом и возвышающимся впереди порталом-пештаком, ставшим ведущей формой в архитектуре среднеазиатских и казахских монументальных сооружений ранних периодов.
Композиционным центром портала служит стрельчатая арка, являющаяся основным мотивом мусульманской архитектуры. Вокруг этой арки акцентировано архитектурно-декоративное оформление главного фасада.
При этом следует подчеркнуть, что входы сделаны в виде глубоких ниш, - прием, широко распространенный в строительстве памятников культовой архитектуры казахского народа в X - XVI веков.
Архивольт арки был выведен клинчатой кладкой и поддерживался с двух сторон двумя трехчетвертными шестигранными колонками, установленными на обрезе кирпичного цоколя. Последний, оформленный в виде панели, имеет высоту 1,30 - 1,50 метров.
Колонки выполнены из кирпича вместе с общей кладкой пилонов и офактурены снаружи ганчевым (алебастровым) раствором, по сырой поверхности которого были нанесены горизонтальные швы, делящие фуст колонки на ряд невысоких призм с нанесенным на них рельефом в виде «бантиков».
Базы колонок оформлены своеобразно - редко встречающимся приемом - «яблочками», составленными из четырех полушаров так, что два средних образуют шар («яблочко»), который зажат двумя крайними, повернутыми в разные стороны и служащими одновременно опорами для «яблочка» и колонки.
Подобное устройство баз колонок мы встретили только на мавзолее Жуздень, являющимся копией мавзолея Алаша хан. Правда, в пределах Казахстана некоторой аналогией могут служить базы каменных колонн, найденных в разрушенных мавзолеях Старого Сайрама, и базы резных деревянных колонок из туркестанского мавзолея XIV века, исследованные М. Е. Массоном и Г. А. Пугаченковой.
Передняя плоскость пештака, равная ширине главного фасада, обработана вертикальными и горизонтальными членениями в виде поясков, обходящих портальную арку буквой «П». Пояски выведены в кирпичной кладке бороздками глубиной в 12 - 15 см и шириной по 42 - 43 см ( широко распространенный прием на многих памятниках Казахстана и Средней Азии).
В среднюю из них были вставлены в свое время изразцовые плитки, образцы которых, к сожалению, не сохранились, однако от них остались следы в виде налепов ганчевого раствора. Разрушение пештака до отметки + 3,70 2 (т. е. до высоты примерно 4,75 - 5,00 метров от земли) и расхищение облицовочных плиток произошло, по народному преданию, во время джунгарского нашествии на Казахстан в XVIII веке.
Для архитектурного оформления гладких наружных поверхностей боковых и задней стен мавзолея применена выше обреза цоколя орнаментальная кладка из кирпича в виде ромбов, треугольников, диагональных поясков и «елки», слегка напоминающих кереге юрты.
Такая кладка велась обычно «насухо», без применения раствора в вертикальных швах, с подбором кирпича по более светлому тону, чтобы оттенить фигурную часть кладки от основной, имеющей тёмно-красный цвет.
Рисунок стен производит впечатление ковра с большими узорами. Эта кладка нисколько не ослабляла прочности и устойчивости стен, т. к, последние имели значительную толщину и запас прочности.
Кладка боковых поверхностей пештака в «елку» усиливает впечатление устремленности ввысь. Народные мастера прекрасно использовали здесь возможность кирпича в декоративном оформлении фасадов.
Они малыми средствами достигли больших результатов. Под карнизом основного объема сооружения (параллелепипеда) имеется фриз, высотой 58 - 60 см, облицованный когда-то керамическими плитами (до наших дней сохранилось только несколько).
Рельефный рисунок этих плит представляет собою восьмиконечную звезду и отдельные угольники по краям, выведенные резцом по сырой поверхности до обжига. Качество плит и поливы было невысокое, так как от действия атмосферных явлений они поддались разрушению.
Сверху и снизу фриз зажат одним рядом поливного кирпича темно-синего цвета, уложенного в «ложок». Видимо, подобный же фриз имелся и на его пештачной части, о чем мы можем судить только по однотипному мавзолею Жуздень, возведенному в XIX веке в подражание своему прототипу - Алаша-хану.
Сдержанное оформление фасадов декором, по сравнению со среднеазиатскими мавзолеями, нисколько не обедняет идейно-художественного образа сооружения, а, наоборот, усиливает его выразительность и монументальность.
Внутрь мавзолея можно попасть через дверной проем прямоугольного сечения размером 1,28 х 1,90 метров, устроенный в щипцовой стене портальной ниши, который сейчас сильно разрушен. В архитектурном решении интерьера отсутствует какой бы то ни было декор.
Логично продуманная конструкция выполнена хорошо, она находится в единстве с архитектурной формой. Стройные стрельчатые арки внутренних ниш и перекидные арки по углам, начинающиеся с пола, по своим пропорциям напоминают арки лучшего памятника в Ургенче - мавзолея Тюрабек-Ханым.
Удачные формы и пропорции хорошо запоминаются. В утренние часы, когда через верхнее круглое отверстие в мавзолей врывается большой сноп солнечных лучей и пересекается с лучами, пробивающимися через боковые отверстия подкупольного барабана, создаётся богатая игра светотеней с дымчатой завесой, через которую внутренний объем здания кажется еще более обширным, чем на самом деле, а сфероподобный купол - воздушно-легким.
Этому способствует и значительная внутренняя высота камеры, доходящая до 10 метров. Никаких следов штукатурки внутри мавзолея не обнаружено. Все обогащение интерьера состоит в удачном применении архитектурных деталей в кирпиче: архивольты арок выполнены клинчатой кладкой, конструктивные сталактитовые паруса сочетаются с горизонтальной с «напуском» и зигзагообразной кирпичной кладкой, своеобразная форма кладки импостов в углах восьмигранника - с тщательно выложенной внутренней поверхностью купола и т. д.
При компоновке плана мавзолея в основу был положен прямоугольник со сторонами 9,73 х 11,91 метров по наружной конфигурации и квадрат по внутреннему абрису - 6,31 х 6,33 метров. Фланкирующие портальную нишу пилоны имеют в плане размеры 3,20 х 2,08 метров
Внутренняя конфигурация плана осложнена устройством четырех, довольно глубоких, в среднем по 1,75 х 0,75 метров, ниш на его главных осях и четырьмя переходными арками такой же ширины, как ниши, по углам камеры.
Этот прием, широко распространенный при строительстве культовых сооружений, позволил трансформировать квадратный план камеры в восьмигранный и затем при помощи небольших конструктивных сталактитов в углах восьмиугольника перейти на круглый подкупольный барабан, на котором покоится купол диаметром в 5,81 метров.
На высоте 3,65 метров от пола план камеры по внутреннему абрису суживается на полметра, что позволяет при вертикальности стен устроить в толще неширокую галерею-ход размером 0,50 х 1,60 метров, которая служит как бы вторым этажом и ходом сообщений между этажами и верхними площадками, находящимися вокруг подкупольного барабана и на пештаке.
Галерея-ход, обходящая камеру мавзолея со всех сторон, кроме передней, имеет уширения в углах здания в виде каморок, назначение которых не известно. По рассказам местных жителей, они раньше служили для хранения фамильных ритуальных принадлежностей. Для освещения галереи-хода с каждой стороны мавзолея, кроме передней, устроены небольшие проемы (18 х 35 см), через которые скудно пробивается свет.
В тимпанах внутренних арок, против каморок, имеются такие же проемы размерами 25 х 60 см, назначение их непонятно, т. к. через них свет не попадает в камеру, и они, как полагают некоторые исследователи, предназначены были для ритуальных целей.
Для попадания на галерею в левом углу от входа, в массиве левого пилона мавзолея, устроена крутая лестница-лаз с очень высокими ступенями, доходящими до 45 см в высоту. Примерно такая же лестница со стороны правого пилона вела из галереи на площадку, находящуюся вокруг подкупольного барабана, с которой можно было попасть и на самый верх пештака.
О наличии такой лестницы говорят оставшиеся следы на щипцовой стене портальной ниши.
Площадка вокруг подкупольного барабана была ограждена с наружной стороны сплошным кирпичным парапетом высотой в 60 см, который сейчас разрушен. В военное время она могла служить хорошим наблюдательным пунктом, т. к. была самой высокой точкой в окружающей местности.
Купол покоится на шестнадцатигранном барабане со скошенными кверху гранями. Он имеет наверху круглое отверстие диаметром 96 см, наподобие тюндык юрты, для выхода якобы «души покойника» в ночное время.
Практически это отверстие оправдывается тем, что оно пропускает дневной свет в помещение. Кроме этого, свет падает внутрь и через четыре проема, устроенные в плоскости осевых граней подкупольного барабана, размеры которых составляют 50 х 69 см.
Для увеличения площади проникновения света подоконники проемов сделаны в виде ниспадающих уступов (каскадов). В конструктивном отношении этот памятник является типичным примером строительства сводчатых и купольных сооружений.
В выполнении всех конструкций чувствуется рука опытного мастера, т. к. нигде нет излишней перегруженности и непродуманных приемов, как на других, более поздних сооружениях, возведенных в подражание ему.
Под зданием но всему периметру стен имеется неглубокий фундамент, сложенный из кирпича и кирпичного щебня на глиняном растворе, более или менее предохранивший сооружение от больших неравномерных осадок.
Грунты здесь - хрящеватые суглинки, мало поддающиеся осадке и размыву атмосферных осадков, которые, кстати сказать, сравнительно редко здесь бывают. Несущими конструкциями сооружения являются стены, арки, своды и куполы, выполненные из красного жженого кирпича. Его качество настолько высокое, что, несмотря на многовековый срок пребывания под действием различных атмосферных осадков, он хорошо сохранился.
При разломе этот кирпич издает звон стекла и крошится острыми режущими кусками, что указывает также на его высокое качество. Кирпич изготовлялся недалеко от места строительства, на берегу реки Кара-Кенгир.
Размер его составляет от 28 х 28 х 5,5 см до 32 х 32 х 6,5 см. Такая разномерность, по видимому, была вызвана тем, что изготовлением кирпича занимались различные мастера, которым не предъявлялись требования стандартного изготовления.
Прочность употребляемого кирпича позволила хорошо выполнять многие конструкции, без применения дерева, так купол и своды (балхи) в перекрытиях каморок сложены без опалубки, методом радиальной и клинчатой кладки.
Применение дерева было крайне ограничено. Только в редких случаях оно употреблялось как подсобный материал, например в перемычках дверных и световых проемов, для устройства подмостей и как арматура для ответственных частей здания.
Для раствора рядовой кладки применялся суглинок с примесью песка и хряща, добываемых на берегу реки Кара-Кенгир, а для сводов, арок и купола - ганчевый раствор. При этом на куполе, на его наружной поверхности, в расходящихся швах при клинчатой (радиальной) кладке для заполнения швов применялся дополнительно простой раствор из суглинка.
Куполы (гумбезы) и своды (балхи) были широко распространены в практике строительства культовых сооружений на территории Средней Азии и Казахстана. Одинарная оболочка купола Алаша хана выше граненого барабана постепенно становится тоньше с 90 до 31 см (до одного кирпича) благодаря уступам на его наружной поверхности.
Радиально-клинчатая кладка в оболочке купола делает его наружную поверхность «взъерошенной», на которой в шахматном порядке торчат наполовину концы кирпичей. Это, по видимому, являлось приспособлением для подъема на верх купола.
Подобное приспособление встречается на многих памятниках Центрального Казахстана позднейших времен. Нечто похожее мы видим на куполе мавзолея Исмаила Самани в Бухаре, где кирпичи выступают в виде небольших треугольников.
Перекрытия над галереей-ходом сделаны горизонтальные, частично из дерева - из кусков жердей и кирпича, в виде напускного одного ряда над другим, как у ложного свода. Как было указано выше, часть дерева закладывалась в конструкции кирпичной кладки в качестве арматуры, чтобы предупредить появление трещин.
Такой пример, мы видим в разрушенной части простенков дверного проема, откуда торчат большие куски дерева (карагача) в массиве кирпичной кладки. Куски дерева не были ошкурены и, безусловно, не антисептированы, несмотря на это, они не сгнили, но потемнели (посинели), как бы «состарились».
Этот прием, видимо, был перенят с саманных и глиняных сооружений, где употребление дерева более оправдано, чем здесь. Для возведения высоких стен требовались какие-нибудь подмости. С этой целью в кладку стен закладывались куски дерева в виде консолей, что подтверждается концами срезанных «за подлицо» деревянных балок - «пальцев» - на главном фасаде, служивших опорами для лесов.
Не совсем понятной кажется закладка двух пар взаимно пересекающихся жердевых перекладин под отверстием купола, на расстоянии 50 - 60 см от «замка». Некоторые исследователи предполагают, что они могли служить опорами при возведении оболочки купола, но это неверно, т. к. для этого перекладины слишком тонки, 6 - 7 см в сечении.
Кроме того, они слишком близко расположены к вершине купола, где явно нет в них никакой надобности. Другие считают, что жердевые перекладины предназначены для подвески шкур и различных ритуальных принадлежностей при погребальных обрядах.
Такое предположение, пожалуй, более соответствует действительности. Не вполне понятно применение больших, довольно прочных кусков саксаула, заложенных в углах восьмигранника камеры на высоте 3,50 метров от пола, в виде консолей, торчащих из стен внутри помещения на 60 - 65 см.
Они тоже предназначались для ритуальных целей, но в период строительства могли служить и хорошими опорами для лесов. Пол мавзолея выложен на грунте из одного ряда кирпича «плашмя». На нем был устроен саркофаг (сагана), который теперь развалился и превратился в груду мусора и щебня.
По традиции сагана ориентирована на юго-восток, поэтому она стоит поперек главной оси здания. Описав вкратце это сооружение, мы невольно останавливаемся на замыслах автора. У каждого может возникнуть вопрос: чем мог руководствоваться автор при выборе такой объемно-пространственной композиции?
Мы считаем, что народный мастер-строитель остановился на типе портально-купольного сооружения не случайно и не из прихоти заказчика, а из желания отдать должное традиции, глубоко вкоренившейся в практику строительства культовых сооружений.
Купольно-центрические и портально-купольные сооружения в Казахстане и Средней Азии имеют многовековую давность. Тип портала-пештака мавзолея Алаша-хан, как и купола, был отличен от других мавзолеев, известных нам в Средней Азии и Казахстане, за исключением мавзолея Жуздень.
Он не слишком грандиозен, как у мавераниахрских памятников (самаркандские и бухарские медресе), но и не экранен, как киргизские или отчасти хорезмийские. Он был в меру объемен и выразителен при своих простых формах и хорошо гармонировал с образом монументального сооружения.
Относительно идеи возникновения порталов существуют два мнения, которые отстаиваются Б. Н. Засыпкиным и Л. Н. Ворониным. Первый считал, что портал мог возникнуть на основе простого выделения передней стены здания, которая впоследствии постепенно развилась в мощный портал-пештак, а второй выводит его развитие из крепостных ворот - кешке.
По той и другой версии верно то, что первоначально зодчие хотели подчеркнуть, конечно, особую значимость переднего фасада здания. Но впоследствии развитие его до такого большого объема, доминирующего над всем зданием, как по размерам, так и по формам, вызвано было скорее религиозными соображениями, нежели архитектурно-строительными требованиями.
Надгробные сооружения, являющиеся культовыми, - «домами будущей жизни», оформлялись тоже пышно и монументально и зачастую доводились до внушительных размеров. Хорошо развитый портал-пештак действительно величественен и монументален.
Наглядным примером этого может служить ансамбль на площади Регистан в г. Самарканде или портал мавзолея-мечети Ходжа-Ахмеда-Ясави в городе Туркестане. В разное время, с изменением социально-экономических условий общества, портал, важный элемент композиции культовых зданий, претерпевал также серьезные изменения.
Этой участи не избегли и памятники Центрального Казахстана. Их архитектурные формы постепенно изменялись за многовековую историю своего существования и зачастую не в лучшую сторону.
Прямых прототипов мавзолея Алаша хана мы не знаем не только в Центральном Казахстане, но и на всей территории Средней Азии. Если некоторые памятники предшествующих эпох и имеют общие с ним композиционные приемы, то все же они разнятся от пего своими стилевыми особенностями и строительными приемами.
Такие сооружения караханидского периода, как известные нам памятники Южного Казахстана - Бабаджа-хатун, Айша-биби, а из памятников Средней Азии - мавзолеи Султана Санджара, Исмаила Самани или комплекс узгенских памятников и многие другие, воздвигались при других социально-экономических и политических условиях, на базе иных  художественных требований и вкусов.
Поэтому вполне понятна разница между ними и памятниками Центрального Казахстана.
Отдаленность расположения рассматриваемых нами памятников от культурных городских и оседлых центров Средней Азии могла явиться причиной слабого проникновения сюда традиций среднеазиатского строительного искусства.
Поэтому характерные мотивы декоративного оформления этих сооружений отличаются большим своеобразием и самобытностью. Сдержанность применения резной керамики и других элементов декоративной отделки на мавзолее Алаша хан, безусловно, отвечала установившимся местным строительным традициям.
Здесь преобладает фактура кирпича, а не пышная декоративная облицовка с измельченной резьбой растительного или геометрического орнамента, как на культовых сооружениях Мавераннахра.
Итак, характерными особенностями мавзолея Алаша-хан являются;
1. Монументальность.
2. Простота и ясность композиции.
3. Центрическое решение основного объема.
4. Наличие мощного развитого пештака, примыкающего к основному объему сооружения.
5. Единство формы и содержания, отсутствие перегрузки декором.
6. Связь монумента с пространством и господство его над окружающей средой.
7. Связь генезиса архитектуры мавзолея с традицией казахского народного зодчества.
8. Установление нового типа и стиля казахских намогильных сооружений, послужившего прототипом для строительства многих мавзолеев последующих времен.
9. Смелое решение принципов новой конструкции в кирпиче безлесных сооружений.
О времени возникновения этого замечательного памятника казахского народа никаких письменных и историографических указаний не имеется, но его датировка для истории очень важна. За последнее время некоторые ученые Казахстана пытаются отнести его к домонгольскому периоду, а другие - к XV - XVI в.в., примерно ко времени образования казахского ханства, и тем самым ассоциируют название памятника с именем казахского хана Хак-Назара.
С этим мы не согласны. Во-первых, мавзолей по своему композиционному приему отвечает каноническим требованиям ислама. Он ориентирован в сторону Мекки, религиозного центра мусульман, как все мавзолеи Центрального Казахстана.
Следовательно, мавзолей сооружен, вероятнее всего, после проникновения сюда ислама, который усиленно насаждался среди правящей феодальной верхушки со второй половины XIII и в начале XIV в.в.
Об этом говорит Б. Н. Засыпкин - один из знатоков истории среднеазиатской архитектуры: «Заметный подъем в строительстве начала XIV века связан с тем, что монгольские ханы начали усваивать городскую жизнь и культуру. Приняв религию ислама, монголы строят себе дворцы, усыпальницы, поощряют строительство культовых зданий.
Во-вторых, Алаша хан мог быть воздвигнут скорее в мирное время, чем в первые годы нашествия монголов. Таким образом, мы считаем, что благоприятным временем для возведения этого сооружения является период после нашествия монголов, примерно вторая половина XIII века, т. к. к этому времени область окрепла политически, представители феодальной верхушки приняли ислам».
Экономически область была восстановлена, как об этом повествует Плано-Карпини (посланец папы Инокентия IV к монголам), проезжавший через Центральный Казахстан в 1246 году. «Кыпчаки очень богаты скотом: верблюдами, быками, овцами, коровами и лошадьми.
Вьючного скота у них такое огромное количество, какого, по нашему мнению, нет в целом мире...». Здесь Плано-Карпини указывает на кипчаков, коренных жителей области, до монгольского нашествия, которые и после завоевания, как видно, остались также основными аборигенами области. Поэтому прежние строительные традиции и приемы могли сохраниться и в новых условиях, ибо завоеватели еще не научились строить.
Мы считаем, что строительство мавзолеев осуществлялось на основе преемственности строительных традиций кипчаков. Тип, стиль и керамика мавзолея Алаша хан характерны для периода после нашествия монголов, следовательно, указываемые хронологические данные о возведении мавзолея Алаша хан соответствуют действительности.
Основой экономического расцвета среднеазиатской деспотии того времени являлось рабство, чего не было в Центральном Казахстане. Не было здесь и городских центров и распространенной оседлости, так благотворно способствовавших расцвету культуры и искусства.
Поэтому влияние соседних культурных центров на эти районы могло сказаться только в известных пределах, отвечавших местным условиям и требованиям. В связи с этим развитие местной культуры шло по-иному - самобытным путем.
Мы считаем, что мавзолей Алаша-хан создан народными мастерами во второй половине XIII века - время господства чингисидов, относительного спокойствия и экономического благосостояния области. На долговечность здания указывает также и теперешнее состояние строительного материала, примененного на его возведение.
От действия атмосферных осадков кирпичи, особенно на северной и северо-восточной стороне мавзолея, покрылись толстым слоем жесткого серо-бурого лишая. Ценность этого памятника для изучения истории развития национальной архитектуры казахского народа совершенно бесспорна, так как он в архитектурном наследии занимает одно из видных мест, наравне с уже изученными и хорошо известными памятниками Южного Казахстана.
Его влияние на решение композиционных схем культовых сооружений последующего периода очень велико. Поэтому необходимо дальнейшее, более глубокое изучение памятника. Надо также позаботиться о том, чтобы Алаша хан был полностью реставрирован и принят на государственную охрану.
Кроме архитектурно-художественной ценности, мавзолей может служить хорошим примером практического осуществления безлесных конструкций для кирпичных сооружений в колхозном и совхозном строительстве в безлесных, районах Казахстана.

* Вопросами качества кирпича автору настоящей работы пришлось заниматься в 1946 -1947 г.г., когда по поручению Управления по делам архитектуры при Совете Министров Казахской ССР он производил ремонт некоторых мавзолеев, находящихся в долине реки Кара-Кенгир.
Все попытки Джезказганского кирпичного завода изготовить кирпичи подобных образцов, как на Алаша хане, не увенчались успехом, и секрет изготовления их остался неразгаданным. Относительно изготовления этих кирпичей среди местного населения бытует такая легенда. Алаша хан приказал замесить глину на кумысе, а кирпичи обжечь курдючным салом, для чего якобы было пригнано к месту изготовления пять тысяч кобылиц и три тысячи баранов.
Какую долю правды имеет эта легенда, - неизвестно, но есть серьезное основание предполагать, что в глину добавлялись казеиновые вещества в виде кислого молока - айрана, придававшие ей особую прочность.
Один из таких кирпичей был исследован в лаборатории Института огнеупоров и стройматериалов Академии наук Казахской ССР, где установили, что в массе кирпича содержатся органические вещества до 4 - 5%.
Метод кладки сводов (балхи) состоит в том, что одновременно с четырех углов квадратного помещения (или прямоугольного, близкого к квадрату) ведется кладка кирпича на ребро по диагонали помещения с таким расчетом, чтобы швы стыка с противоположными кладками сошлись на осях и в замке купола, где остающееся четырехугольное отверстие заклинивается кирпичом, положенным «плашмя». 

* В 1946 году здесь производил раскопки член-корреспондент Академии наук Казахской ССР А. X. Маргулан, который обнаружил под саганой кирпичный гроб с остатками покойника. Кроме этой могилы, в северо-западном углу камеры было найдено еще одно захоронение с останками двух покойников.
Оба захоронения, по видимому, древнего происхождения; на это указывают истлевшие останки.

Источник и фотографии:
Г.Г. Герасимов. «Памятники архитектуры долины реки Кара-Кенгир в Центральном Казахстане».Издательство Академии Наук Казахской ССР.  Алма-Ата. 1957 год.