Путешествия по природе Казахского мелкосопочника.

 «В стране кимаков имеется гора, которая называется Манкур. В этой горе… имеется скала, на которой виден след человека, его ладони с пальцами, след его колен, как будто он делал поклон, а также след ног мальчика и копыт осла. Тюрки-гузы падают ниц при виде той скалы»

Ал-Бируни.

Поездка из Караганды в Джезказган.

Самые первые сведения об изобразительных памятниках Казахского мелкосопочника относятся к Средним векам. Ученый IX века ал-Бируни пишет: «В стране кимаков имеется гора, которая называется Манкур.
В этой горе… имеется скала, на которой виден след человека, его ладони с пальцами, след его колен, как будто он делал поклон, а также след ног мальчика и копыт осла. Тюрки-гузы падают ниц при виде той скалы» (Кумеков, 1972, с. 27).
Исследователи-востоковеды вполне обоснованно соотносят сопку Манкур с горами Улытау. Ряд арабских путешественников (алИдриси, Исхак ибн ал-Хусайн) приводят разнообразные описания наскальных изображений, которые во многом напоминают петроглифы святилища Теректы Аулие.
Легенды, переданные в этих сведениях, свидетельствуют о сакральном значении этих изображений, что подтверждается современными данными (Самашев и др., 2013а, с. 18 – 20). Тем не менее, в отличие от наскальных «полотен» южных и восточных предгорных районов страны, петроглифы степной части Казахстана долгое время оставались неизвестными науке.
С 1711 по 1721 г.г. в Тобольске проживал известный шведский ученый Ф. фон Страленберг, который проводил специальные историко-географические изыскания на Урале, Алтае, в Сибири, долинах рек Иртыш, Тобол и других местах.
В своей книге, изданной в 1730 г., он не только упоминает о писаницах в горах Итык (одна из вершин Улытау) и других наскальных изображениях в горах Центрального Казахстана, но также приводит их прорисовки (Stralenberg, 1730, s. 50). О наскальных изображениях региона в начале ХIХ в. упоминает и немецкий ученый-геолог - Х. Ф. Ледебур, изучавший здесь древние горные выработки (Ledebour, 1829).
Новые сведения о петроглифах, расположенных на территории области, появляются в работах российских путешественников и геологов ХIХ в. Чаще всего в этих трудах упоминаются скалы с казахскими тамгами, места скоплений которых обычно назывались одинаково - Тамгалытас (правильнее - Танбалытас), т. е. «скала с тамгами». Географически такие скалы располагались в самых разных частях степи, но назывались везде одинаково.
Так, информацию о тамгах, высеченных на скалах вдоль реки Сарысу, находим у академика А. И. Шренка, который стал первым ученым, составившим научное природно-географическое описание Улытауской и Сарысуйской степей.
Его путешествие, в ходе которого он обследовал низовья реки Сарысу и пересек Бетпакдалу, продолжалось с марта по сентябрь 1842 г. В своем «Топографо-географическом положении» А. И. Шренк описал Улытаускую горную группу, а также историко-архитектурные памятники региона. Он также зарисовал большую серию местных казахских тамг. Все эти сведения опубликованы в 1903 г. в Санкт-Петербурге в книге «Полное географическое описание».
Находим в ней и такие строки: «На запад от Кендырлыкских ключей (верстах в 10) есть урочище Тамгалытас. Здесь на высоком яру лежит большая глыба песчаника (до 3 куб. саж.), которая считается у киргиз [казахов - прим. авторов] священным камнем; поверхность камня испещрена множеством рисунков и киргизскими [казахскими - прим. авторов] надписями...» (Полное географическое…, 1903).
Перечень археологических памятников, обнаруженных в некоторых районах Центрального Казахстана, представлен членом Императорского археологического общества В. П. Никитиным. В своих записях, сделанных во второй половине XIX в., автор упоминает о «резаных» рисунках на больших камнях, которые расположены на «сопке Тамгалытас» у горы Кенелы в Абралинской волости Каркаралинского уезда - на территории современных Каркаралинского и Актогайского районов Карагандинской области (Никитин, 1896, с. 211 – 218).
Описание наскальных изображений сопровождается описанием геологических особенностей строения горных систем региона и скальных выходов, на которые нанесены эти петроглифы, подробными данными о топографических особенностях месторасположения наскальных изображений с указанием топонимических названий и метрических измерений (Байтлеу, 2010, с. 32). Таким образом, к началу ХХ в. наука располагала разнородными и довольно отрывочными упоминаниями о наскальных изображениях Казахстана в целом и его центральной части в частности. Данные о петроглифах, как правило, собирались параллельно с основной работой экспедиций.
Многие прорисовки и копии изображений, сделанные Ф. фон Страленбергом, П. С. Палласом, Г. И. Спасским, Н. Н. Пантусовым и другими исследователями, не потеряли своей научной ценности и сейчас, а некоторые местонахождения петроглифов, описанные ими, оказались безвозвратно утерянными для исторической науки (Маргулан и др., 1966, с. 13 – 14).
В историографии наскального изобразительного творчества Центрального Казахстана значимое место занимают систематизированные данные И. А. Кастанье, обобщенные в его труде «Древности Киргизской степи и Оренбургского края». Опираясь на описания местонахождений петроглифов в урочище Тамгалытас, горах Саяк и Кенелы, сделанные Н. Коншиным и В. П. Никитиным, он выделяет в Каркаралинском уезде четыре группы петроглифов, в которых изображены олени, архары и другие животные (Кастанье, 1910, с. 136). В 1914 г. геолог Н. С. Воронец проводила изучение полезных ископаемых Бетпакдалы и почвоведческие исследования в центральных районах Казахстана.
Местные жители сообщили ей о скоплении петроглифов в долине реки Байконур «…в 15 верстах от каменноугольных копей, принадлежащих отделению Спасского английского общества» (Воронец, 1916 – 1917 г.г., с. 56 – 58).
В 1917 г. в «Русском антропологическом журнале» опубликована ее статья, где описаны петроглифы Лакбай (Воронец, 1916 – 1917 г.г., с. 57). Н. С. Воронец впервые сфотографировала рисунки этого местонахождения, а два камня с изображениями животных и людей привезла в Москву и передала в фонды Исторического музея для дальнейшего изучения .
Четыре фотографии и описание еще одной группы петроглифов Байконура, обнаруженной ниже по течению реки, осенью 1916 г. передал в Государственный исторический музей (ГИМ) геолог М. М. Пригоровский, отмечая, как и Н. С. Воронец, плохую сохранность изображений на сильно разрушенных сланцевых скалах в долине реки Байконур.
Эти ценные, но достаточно лаконичные данные о наскальных изображениях региона, собранные русскими геологами, заинтересовали профессора В. А. Городцова, работавшего тогда в ГИМе, и легли в основу его достаточно прогрессивной для своего времени статьи «Скальные рисунки Тургайской области», опубликованной в 1926 г. По мнению ученого, Центральный Казахстан выступает как зона интенсивных тысячелетних культурных контактов.
В качестве доказательства этой гипотезы В. А. Городцов приводит некоторые наскальные изображения, расположенные в верховьях Енисея, которые по жанру действительно более характерны для Центрально-Азиатского региона: это изображение верблюдов и фигура крупной рептилии (Voranus Sciencus), широко распространенной в южных районах Центральной Азии (Городцов, 1926, с. 56). Ученый находит аналоги антропоморфных петроглифов местонахождения Байконур не только в наскальных изображениях в верховьях реки Енисей, но и в долине реки Пяндж, в мелкой пластике Урала и даже в наскальных изображениях Испании (Городцов, 1926, с. 48 – 49).
Анализируя обширный археологический материал, автор отмечает сходство в тематике петроглифов на всем евразийском пространстве и выдвигает гипотезу о «принадлежности тургайских и енисейских скальных рисунков одной народности», тогда как племена предгорий Памира, судя по отличиям в технике и стиле изображений петроглифов, вероятно, находились в тесных культурных и экономических контактах с севером (Городцов, 1926, с. 55).
Эта гипотеза В. А. Городцова нашла весомые подтверждения в современных исследованиях.  сожалению, наши новые попытки обнаружить эти плиты и фотографии в настоящее время в Государственном историческом музее (Москва) оказались безрезультатными.
Примеры и доказательства таких взаимодействий и коммуникаций древнего населения в различные исторические периоды и особенно в период существования Великого шёлкового пути, соединяющего южные и северные регионы Центральной Азии между собой, через территорию Центрального Казахстана (Байпаков, 1998, с. 18 – 19; 2007; Новоженов, 2012а; 2014а). Наблюдения и выводы В. А. Городцова в вопросах хронологии наскальных изображений Казахстана имеют важное методологическое значение.
Рассматривая эти вопросы комплексно, ученый анализирует цветовые различия петроглифов, акцентирует внимание на образовании патины и выделяет на основании этого разновременные пласты изображений (Байтлеу, 2010, с. 43).
Проводя аналогии с уже известными петроглифами и используя наблюдения над образованием патины, исследователь предлагает разделить петроглифы на три хронологические группы: древние, средние и поздние.
Таким образом, профессор В. А. Городцов разработал эффективный метод относительного датирования петроглифов, применяющийся и в настоящее время. По мнению ученого, использование этого метода предполагает непосредственное участие исследователя в изучении петроглифов и обязательное документирование при учете первичных данных и в процессе полевой фиксации памятника. Для определения хронологических рамок петроглифов долины реки Байконур В. А. Городцов предлагает широкий диапазон датировок.
Решающим аргументом, диагностирующим их хронологическую позицию, стали отдельные байконурские сюжеты. Например, изображения домашних животных, ноги которых соединены между собой линиями, он считает признаком доместикации.
Эти наблюдения ученый использует как доказательство их относительной датировки, а именно того, что наскальные изображения Байконура не могли создаваться в допалеометаллическое время, т. е. до изобретения и использования металла и завершения процесса приручения домашних животных: лошадей, быков и верблюдов.
Исходя из этого постулата, автор предложил датировать байконурские петроглифы в пределах XIV – I вв.. до н. э. Анализируя практику нанесения изображений и знаков на камни у современных ему кочевых народов и используя этнографические данные, В. А. Городцов датировал поздние изображения в долине реки Байконур этнографическим временем (Городцов, 1926, с. 54 – 55). Подробно изучив доступные байконурские петроглифы, автор высказал интересные идеи также относительно интерпретации сюжетов наскального искусства с целью воссоздания духовной культуры древних насельников Сарыарки.
Профессор В. А. Городцов подразделяет первобытное искусство на три категории: символическое, «удовлетворяющее запросам разума», эмоциональное и собственно магическое искусство, которое, по мнению исследователя, базируется на уверенности древнего художника в возможности подчинения явлений и предметов некой волевой силе (Городцов, 1926, с. 50). В истории изучения петроглифов не только Тургайской степи, но и всей Азии исследование профессора В. А. Городцова стало исключительно важным: впервые оказались сформулированы методологические основы научного изучения наскального искусства.
В. А. Городцов продемонстрировал инновационный и прогрессивный для того времени подход к изучению изобразительных источников, который на долгие годы определил вектор всех исследований по этой проблематике.
Кроме того, выводы В. А. Городцова относительно датировок байконурских петроглифов актуальны и сегодня, имеют несомненную ценность и в целом с учетом соответствующих корректировок подтверждаются современными исследованиями (Байтлеу, 2010, с. 46 – 47). 20 – 40-е г.г. ХХ в. - время активных геологических исследований в регионе. К. И. Сатпаев, проводивший в эти годы полевые изыскания в Улытау, писал:
«… те первые фактические данные, которые имеются на сегодня, позволяют считать Джезказганский регион тем редким счастливым районом земного шара, в котором природа с исключительной щедростью собрала в одном месте в огромных количествах разнообразнейшие богатства недр» (Сатпаев, 1941, с. 69).
Именно здесь Каныш Имантаевич, будущий академик, обнаружил несколько скоплений петроглифов: на правом берегу реки Буланты в 15 – 20 км ниже Байконурских угольных копей, в районе реки Тамды и у нижнего течения реки Жеты-Кыз в 35 км к западу от Улытауских гор (Сатпаев, 1941, с. 69 – 71).
В другой своей работе академик К. И. Сатпаев писал: «В верховьях реки Сарысу, в 20 км от нее на восток, у ключа Тасбулак в урочище Танбалы-Нура имеется утес, где высечены на камне родовые знаки (тамги) всех родов и племен, входящих в состав казахского народа.
Народные предания найманов говорят, что именно здесь, у ключа Тасбулак, имело место первое историческое совещание родов об организации новой народности «казах» (Сатпаев, 1946). Во время одной из своих экспедиций в Центральном Казахстане в августе 1935 г. К. И. Сатпаев на сопке Алтыншокы в районе Улытау обнаружил камень с надписью на двух языках (три строки на арабском и восемь строк на чагатайском языке), сделанной по приказу эмира Тимура.
В настоящее время «камень Тимура» хранится в Эрмитаже (СанктПетербург). Он является свидетельством реальных событий 1391 г. - похода Тимура против золотоордынского хана Тохтамыша (см. подробнее в 4-й главе этой книги).
Опубликованные академиком К. И. Сатпаевым в целой серии работ новые уникальные данные об изобразительных памятниках Сарыарки до сей поры актуальны, востребованы специалистами, требуют нового подхода в их понимании и интерпретации.
Полномасштабное, планомерное и специализированное научное исследование памятников наскального искусства Сарыарки начинается в середине ХХ в. после войны, получив новый импульс благодаря академику А. Х. Маргулану, который в 1946 г. возглавил Центрально-Казахстанскую археологическую экспедицию. В этот период отмечается значительный прогресс в полевых исследованиях всех типов археологических памятников региона, в том числе и изобразительных.
Подробно и системно фиксировались уже известные к тому времени изобразительные памятники, активно открывались новые, прежде всего в засушливых и полупустынных районах Бетпакдалы и Сарыарки: Теректы Аулие; на берегу реки Сарлык; на правом берегу реки Буланты; на реке Тамды при впадении в нее реки Коксай и многие другие (Маргулан, Агеева, 1948, с. 53 – 60; Маргулан, 1950, с. 61 – 72; 1951, с. 16 – 17; 1956; 1960).
Позднее все эти материалы были включены в «Археологическую карту Казахстана», где представлена наиболее полная на тот момент (конец 50-х гг. ХХ в.) информация об известных археологических памятниках на территории республики, в том числе о петроглифах Сарыарки

Источник:
Центр по сохранению историко-культурного наследия Карагандинской области. Карагандинский государственный университет имени академика Е.А. Букетова. Сарыакркинский археологический институт. Бедельбаева М. В., Новоженов В. А., Новоженова Н. В. «Изобразительные памятники Казахского мелкосопочника».  ISBN 978-601-7283-28-5. Қарағанды. Сарыаркинский археологический институт, 2015.  252 стр.

Фотографии
Александра Петрова.