You are here

Home » Туркестанской области памятники. Групповые культурные туры по Южному Казахстану.

Битва при Икане в 1864 году.

История Икана.

«И кажется, что в вихре дней,
Среди сановников и денди,
Они забыли о своей
Благоухающей легенде.
Они забыли дни тоски,
Ночные возгласы: «к оружью»,
Унылые солончаки
И поступь мерную верблюжью;
Поля неведомой земли,
И гибель роты несчастливой,
И Уч-Кудук, и Киндерли,
И русский флаг над белой Хивой.
Забыли? - Нет! Ведь каждый час
Каким-то случаем прилежным
Туманит блеск спокойных глаз,
Напоминает им о прежнем.
 - « Что с вами?» - «Так, нога болит».        
- «Подагра?» - «Нет, сквозная рана» 
И сразу сердце защемит
Тоска по солнцу Туркестана…»

Туркестанские генералы.

Поездка из Икана в Туркестан.

21 сентября 1864 года отрядом генерала Черняева был взят Чимкент. Отсюда он двинулся к Ташкенту, но под стенами этого города российские войска потерпели поражение и вынуждены были отступить. Это обстоятельство весьма ободрило правителя Коканда Алимкула,
бывшего регентом при малолетнем хане. Собрав в Ферганской долине значительные силы, он двинулся навстречу русским. Ново-кокандская линия, образованная российскими войсками, была очень растянута. Гарнизоны стояли только в Чимкенте и Туркестане.
Этим-то и хотел воспользоваться Алимкул. Однако близилась зима, а воевать в эту пору было не принято. Нерешительность Алимкула сумел сломить старший сын Кенесары Касымова султан Садык, находившийся у него на службе: «Нехорошо пасовать после стольких приготовлений и сборов.
Нужно выступать. Если не на Чимкент; то на Туркестан. Там, по слухам, небольшое войско». После трехдневных приготовлений десятитысячная кокандская армия двинулась на север. Полуторадневный марш-бросок через Сарыагаш, позволил Алимкулу достигнуть Арыси.
А еще через день, миновав Чили (на реке Бугунь), кокандцы вошли в селение Икан. Отсюда до Туркестана оставалось совсем немного. Главная ударная сила Алимкул расположилась к югу от Икан а, отряд Садыка - к северу. Надо признать, маневр этот был проведен весьма искусно.
В Туркестан весть о кокандцах принесли джигиты из племени кипчаков, находившиеся на почтовой службе. Что немедленно вызвало ответную реакцию. Командир туркестанского гарнизона, подполковник Жемчужников, решил произвести разведку. Для этого была выделена сотня есаула Серова. В нее вошли 2 офицера, 5 урядников, 98 казаков,
1 фельдшер, 4 артиллериста и два проводника-волонтера. При конном отряде находились также 13 верблюдов и одно горное орудие. 4 декабря 1864 года примерно в 2 часа пополудни отряд выступил из Туркестана на юг.
В предместье города им встретился казахский волонтер, сообщивший, что кокандцы уже в Икане, но их численности он не знает. Вернувшийся от Жемчужникова казак привез приказ идти рысью. До самого вечера сотня Серова, двигавшаяся на юг, никого не встретила.
Уже темнело, когда в трех верстах от Икана обозначились многочисленные огни. Один из проводников был послан вперед, но вскоре наткнулся на неприятельский разъезд и вернулся. Серов решил отступить.
Однако уже через пол-версты его отряд был окружен кокандцами. Сражение, в котором 112 человек на совершенно открытой местности противостояло 10-тысячному войску, началось.
* * *
Кокандцы атаковали незамедлительно. Люди Серова спешились и залегли в небольшую канаву. Как могли, обложились мешками с фуражом и провиантом. Развернули единственное орудие. С боеприпасами у казаков было напряженно. И потому залп дали с предельно близкого расстояния.
После второго залпа неприятель, было, отступил, но почти сразу же возобновил свои атаки. Пытаясь создать у кокандцев иллюзию хорошей вооруженности, казаки стали перетаскивать пушку с фланга на фланг и стрелять из разных мест.
Между тем войско Алимкула решило сменить тактику. Опасаясь выстрелов казаков, кавалерия прекратила свои наскоки. Зато в дело вступила кокандская артиллерия (3 орудия). Это сразу принесло успех. Было убито несколько лошадей и контужено четверо казаков.
Обстрел продолжался всю ночь. А ближе к утру в дело вступили сарбазы (пехотинцы). Впрочем, особого урона сотне Серова в тот момент нанесено не было. С рассветом 5 декабря обстрел усилился. Еще несколько казаков получили ранения. Гуще стал и ружейный огонь сарбазов.
Казаки стреляли редко, но метко, целясь при этом в первую очередь в артиллеристов, так что кокандцы вынуждены были отвести свои орудия подальше от русских позиций. Некоторые горячие головы предложили даже пойти на кокандцев в штыки, но Серов благоразумно отказался от этой затеи.
Между тем султан Садык дал Алимкулу ценный совет:
«Этих русских так не возьмешь. Мой отец, Кенесары-хан, обычно атаковал их, прикрываясь от пуль толстым валом травы». Кокандцы, не прекращая огня, стали спешно готовить осадные щиты.
А в сотне Серова после восьмого выстрела сломалось колесо единственного орудия.
Его сумели заменить кругом от снарядного ящика, но теперь пушку приходилось перетаскивать с места на место на руках и спинах - все это под сильным неприятельским огнем. Положение отряда с каждым часом осложнялось. В запасе оставалось всего 32 снаряда.
К тому же нельзя было допустить, чтобы враг догадался об исключительности орудия. Поэтому «артиллерия» Серова на некоторое время замолчала. Не иссякала надежда на помощь из Туркестана. И действительно, примерно в 2 часа дня со стороны города послышалась стрельба.
Увы, отряд, высланный на подмогу, с сотней Серова так и не соединился. Что же произошло? Вот свидетельство кокандцев: «Пикеты, выставленные в сторону Туркестана, дали знать, что оттуда движутся порядка 300 солдат».
В действительности отряд подпоручика Сукорко, высланный Жемчужниковым на помощь Серову, состоял из 174 человек пехоты при двух орудиях. Подпоручик имел приказ: «Ежели отряд встретит превосходящие силы неприятеля и усиленную преграду для соединения с сотней, а также заметит движения неприятеля в сторону Туркестана, то туг же проследует в обратном направлении». Как станет видно из дальнейших событий.
Сукорко не преминул воспользоваться такой возможностью, чем поставил людей Серова в критическое положение. А пока... Алимкул, узнав о подходе нового русского отряда, порядком струхнул. «Что нам делать?» - спрашивал он у своих помощников.
И вновь выручил Сыдык: «Ты с главным войском продолжай выбивать» этих русских, а я со своими людьми встречу подходящих солдат».
Маневр Сыдыка вполне удался. Вот свидетельство его младшего брата Ахмета в ту пору уже находившегося на русской службе, и впоследствии написавшего мемуары: «Султан Сыдык встретил русских при Сасык-Булаке и вступил с ними в перестрелку, во время которой потерял 6 лошадей и оставил ранеными 10 джигитов.
Перспектив на открытой местности было мало, поэтому он начал медленно отступать в сторону Икана. Чтобы остановить русских Сыдык придумал любопытную уловку. Внезапно покинув поле боя, он резво двинулся по направлению к Туркестану.
Это заставило Сукорко подумать, что отряд Серова разбит и взят в плен. Вспомнив о предписании, он повернул следом за джигитами Сыдыка. Хитрый же султан спешился недалеко от Туркестана в саду мазара, называемого Али-ходжа-Ата».
Что в тот момент происходило в Туркестане? Слово - подполковнику Жемчужникову.
«С 3 часов пополудни с цитадельного барбета и с могилы Азрет-султана была замечена передовая цепь неприятеля, движущегося к городу, а за ней 6 сомкнутых колонн. В 4 часа неприятель уже был под стенами крепости и обложил ее с трех сторон.
В 6 часов вечера вернулся высланный отряд подпоручика Сукорко, который донес, что в столкновении с превосходящими силами неприятеля вынужден был повернуть назад. Вечером же старейшие аксакалы города, ссылаясь на то, что не имеют никаких средств защищать город, убедительно просили меня оказать им помощь, почему я и решился, несмотря на малочисленность гарнизона, выставить на бархан Культюбе одно легкое орудие с прислугою под прикрытием 60 человек пехоты».
Поразительно, но факт: туркестанцы в критической ситуации не проявили абсолютно никакого желания помогать своему недавнему повелителю. Напротив, в этой обстановке они высказали редкую преданность империи.
Итак, в то время, как туркестанский гарнизон ждал штурма, он просто не мог состояться. Ибо сотня Серова, вопреки всякой логике, продолжала сражаться. Даже после того, как Сукорко повернул назад и надежды на помощь не оставалось никакой.
Алимкул не преминул послать Серову предложение о сдаче. Условие было одно: принятие ислама. В противном случае все будут уничтожены. Серов отверг предложение. Всю ночь казаки укрепляли завалы вокруг лагеря тушами убитых лошадей и верблюдов.
С вечера была предпринята попытка послать связных в Туркестан. Но почти тут же казахские волонтеры наткнулись на кокандский разъезд и вернулись обратно. Однако новая вылазка чуть позже оказалась более удачной.
Из донесения подполковника Жемчужникова: «В 10 часов вечера явились ко мне два казака: Андрей Борисов и Аким Чернов и почтарь Ахмет из сотни есаула Серова, храбро и смело пробравшиеся сквозь неприятельские массы.
Они передали две записки: от есаула Серова с просьбой о подмоге и другую, причём в подлиннике, от кокандского регента Алимкула Серову. На следующий день (6 декабря), неприятеля у города не было видно, и посланный разъезд объявил, что в садах иного нет, тогда я решился вторично, немедленно выслать отряд под командой Сукорко и Степанова в числе 207 человек пехоты при двух орудиях с прислугою, 10 казаков и троих почтарей с приказанием непременно присоединиться к сотне есаула Серова».
Итак, командир туркестанского гарнизона решился, наконец, выручить, казалось бы, обречённую сотню, которая в соотношениях 1 к 100 дралась с кокандцами уже третьи сутки. Чем же в это время занимались люди Серова?
Едва рассвело, они заметили приготовленные кокандцами 16 больших передвижных щитов, за каждым из которых пряталось до сотни человек. Чтобы оттянуть время, Серов вступил в переговоры. Он потребовал встречи с Алимкулом, на что ему популярно объяснили, что не государево это дело - общаться с сотниками.
Пока шли пререкания, кокандцы начали передвигать щиты к позициям сотни. Пришлось взяться за оружие, но часа 2 времени Серов выиграл. Четыре раза бросались сарбазы в атаку, но точными выстрелами казаки не давали им приблизиться к своим позициям.
Правда, потери русских оказались значительными: к часу дня были перебиты все лошади, 37 казаков остались лежать на земле. Из донесения есаула Серова: «Отражая нападение, артиллерист Огнивов, несмотря на кровоточащую рану в руке, вскакивал на завал и, держась совершенно открыто, махал шашкою, ободряя товарищей кричал «Ура!».
Положение сотни стремительно ухудшалось. Каждый новый штурм мог оказаться послед ним и Серов решился на отчаянный, почти безумный, но единственно реальный в этой ситуации шаг. Казаки заклепали орудие и бросились на прорыв.
Итак, чуть более полусотни оставшихся в живых, многие из которых были ранены, изнурённые, более чем, двухсуточной неравной битвой, страдающие от голода и жажды, решились пасть в бою или пробиться к Туркестану. Впрочем, Серов до последнего не терял надежды на помощь.
Восемь вёрст продолжалось это беспримерное отступление. Казаки шли под перекрёстным оружейным огнём. Возможно, предприми кокандцы кавалерийскую атаку, они бы просто перерубили остатки Серовской сотни.
Но подручные Алимкула предпочли безнаказанно расстреливать их. У раненых уже не имевших возможности двигаться вместе с отрядом, на глазах у казаков отрубали шашками головы. (Впоследствии Алимкул отошлёт их в дар правителю Кашгара, Якуб-беку).
Бойцы, многие из которых имели по нескольку ранений, шли каким-то сверхчеловеческим напряжением воли. И такая долгожданная помощь пришла! После соединения с высланным им на подмогу отрядом, обессиленные люди Серова не могли даже подняться с земли без посторонней помощи.
В Туркестан их везли на телегах. Из донесения подполковника Жемчужникова: «Часов в 7 вечера вернулся отряд и при нём есаул Серов (раненый в спину и контуженный в шею; пальто прострелено в 8 местах), один урядник, 48 казаков, 4 артиллериста, I киргиз-верблюдо-вожатый...» Невредимым из сотни не остался практически никто.
8 декабря Алимкул сжег дотла селение Икан и, забрав с собой всех его жителей, ушёл на юг. По свидетельству современников, иканская победа оказалась для кокандцев хуже поражения. Уж если 10 000 воинов не смогли одолеть сотню казаков, то, что может произойти, если последних сюда явятся тысячи?
С этого времени, кокандское ханство оставило всякие притязания на земли южного Казахстана. Все участники иканского дела тем или иным образом были награждены, но вот память о нём, казалось, исчезла сразу же.
Лишь в 1884 году, в 20-ую годовщину сражения, благодаря стараниям военного губернатора Сырдарьинской области на добровольные пожертвования был сооружён небольшой памятник. Представлял он из себя обычную кирпичную колонну, окружённую оградой из чугунных пушек.
При коммунистах от памятника сохранилась только чугунная плита с надписью «Памяти воинов, павших под Иканом в 1864 году». В настоящее время она хранится в южно-казахстанском областном историко-­краеведческом музее.
Раньше в православной церкви Туркестана ежегодно 6 декабря служили торжественную панихиду по убиенным в этом сражении. Сейчас в Туркестане нет церкви.

Кишлак Икан.Ветераны иканских боев.Кишлак Икан. Фото из «Туркестанского альбома» (1871 – 1872 г.г.).

Источник:
Алексей Гончаров. «История без конъюнктуры. География вокруг нас». 2013. Алматы.